Строго говоря, ни одна из существующих теорий искупления, как таковая, не верна. Потому что теория, в данном случае, не есть созерцание, но попытка приступить к истине Откровения, называемой догматом, с помощью инструментария категорий и понятий, силами ограниченного человеческого ума. И каждая совершает эту попытку со своей стороны. Нравственная теория искупления, юридическая теория искупления, органическая теория искупления, как и всякая прочая теория искупления бывшая, настоящая и будущая описывает лишь один аспект того, что мы называем Спасением, догматом искупления, исцелением, усыновлением и другими терминами, заимствованными в лучшем случае из Священного Писания и в идеале без "эзотерического разрыва". Поэтому каждая из теорий частично верна.

Невозможно переоценить влияние психоанализа на психологию современного человека. Влияние Фрейда глубже и сильнее, чем влияние Дарвина. Постхристианское человечество является фрейдовским в том же смысле, в каком христианское являлось христианским. Немногие знакомы собственно с психоанализом, как и прежде немногие вникали собственно во внутреннюю жизнь христианства, зато все с молоком матери всосали несколько основополагающих идей своей эпохи.

Нетрудно противопоставить Православие психоанализу, если ограничиваться внешним. Раньше похвалялись нравственность и обязательность, теперь раскованность и непосредственность. Любой отрицательный, так сказать, герой Достоевского по сути дела стократ нравственнее и обязательнее почти любого современного человека. Герой Достоевского по большей части только мечтает о раскованности, а современник в ней естественно пребывает. Для Верховенских это еще идея, для нас реальность, притом реальность, далеко превосшедшая идею Верховенских.

Но вот что интересно: между внутренним Православием, Православной духовной аскезой, и собственно Фрейдовским психоанализом, гораздо больше сходства, чем кажется при беглом взгляде.